и видишь заколоченные двери

Кто-то спрашивал, что давать детям читать про террор и репрессии. Вот мне кажется, что этот текст, написанный от первого лица и с абсолютной ясностью, может быть таким чтением. Вернее, материалом для разговора (не то, чтобы это можно было сунуть ребенку в зубы и послать читать в уголке, - много непонятной фактуры, которую надо объяснять, - но это, может, и хорошо как раз). Плюс - там много именно о детском восприятии происходящего в годы террора и репрессий, мне кажется, это помогает.

...Напряжение было и у нас, у маленьких, хотя мы друг с другом никогда о серьезных вещах не говорили. Удивительное дело: идешь в школу (а эта часть города была деревянная, одноэтажная) и видишь заколоченные двери и крест-накрест досками забитые окна. Это было удивительно, но не вызывало у детей неприятных или грустных вопросов. Но однажды случилось такое: напротив нашей школы жила девочка и училась в нашем классе, и вдруг эта Туся не пришла в школу, а на следующий день мы увидели, как заколачивали окна у нее в домике. И это уже близко коснулось нас, детей. (Сколько потом я с этими мальчиками и девочками ни училась в школе, мы совершенно точно знали, у кого отец репрессирован, и никогда об этом не говорили. И я об этом молчала — с одной стороны, я считала необходимым защищать отца, потому что он не мог быть врагом народа, но с другой стороны, если рассказать об этом, то нашим будет плохо.) И вот в какой-то момент меня не пустили в школу, а оставили дома. Тучи настолько сгущались, такие образовались пустоты в коллективах там, где отец работал, что он почувствовал, что не сегодня-завтра это произойдет. Поэтому меня отселили в другую комнату, я спала с бабушкой и с тетей, а после 7 ноября меня не пустили в школу — продлили мне каникулы. Объяснялось это просто — отец хотел со мной побыть подольше. Об этом он потом сам написал в письме.

Спасибо огромное Людмиле Ивановне и создателям проекта 050353.